Мне 43 года. Три месяца назад у меня обнаружили онкологию.

«Когда врач сказал, что у меня рак, я будто распалась на молекулы». Дневник онкопациента

До 2015 года моя жизнь шла, как у всех — дом/работа, дом/работа. Я — ведущий специалист по работе с клиентами в туристической компании. Первая небольшая остановка в этой привычной круговерти случилась летом 2015-го: заболел желудок.

Почти сразу пошла к врачу: в моей ситуации, когда положиться можно только на саму себя, с такими делами затягивать нельзя. Пошла по рекомендации: проверенная клиника, врач — кандидат медицинских наук. Сдала все назначенные анализы, прошла ФГС. Определили язву. Врач выписал лечение: пропить таблетки.

Я честно все пропила, но через две недели после окончания курса мне стало так же плохо, как было, будто и не лечила ничего.

Естественно, снова обратилась к врачу: что со мной, почему лечение не помогло. Врач развела руками и предложила пропить еще один курс таблеток. Как послушный пациент, выполнила все назначения, но боль не уходит.

Меня снова направили на ФГС, и впервые в описании исследования прозвучал этот диагноз: рак под вопросом.

В голове все сразу рухнуло, опять побежала к тому же врачу, кандидату меднаук, но она меня успокоила: «Ничего страшного тут нет, диагноз не подтверждается другими исследованиями. Продолжим лечить язву».

[attention type=yellow]

Снова таблетки, и как прежде — безрезультатно. Конечно, если не считать результатом ухудшившееся состояние. Я становилась все слабее, начала худеть. Вначале не сильно, просто вещи стали чуть свободнее, а потом за два месяца ушло сразу 20 кг.

[/attention]предоставлено 66.RU Мариной Звиринской

«Это фото из той, другой жизни. Здесь я на 40 кг больше вешу, чем сейчас, и еще не знаю, через что мне предстоит пройти», — рассказывает Марина.

Коллеги, которые сперва восхищались тем, как я похудела, начали задавать вопросы и предостерегать: ты уже прекрасно выглядишь, остановись, хватит худеть! Но сама я остановить процесс не могла.

Бросилась по врачам: ходила и в платные медцентры, и в районную поликлинику. В общей сложности побывала у 10 докторов! И все, как один, лечили меня от язвы.

Диагноз, который однажды поставил эндоскопист, — онкологию под вопросом — они не видели в упор.

Жаль, я тогда не знала о такой вещи, как «второе медицинское мнение». Можно отправить все выписки, все результаты анализов в ведущие российские клиники или даже в зарубежный медцентр. Врач рассмотрит документы и выскажет свое мнение, может пригласить на консультацию. Советую это делать всем, кто сталкивается с онкодиагнозом.

Еще один вывод сделала на будущее: если ставят серьезный диагноз (а язва — это тоже серьезный диагноз), желательно завести дневник — в любом удобном формате.

Записывать туда вопросы, которые возникают до начала и в ходе лечения, вносить информацию о своем физическом состоянии, свои мысли, полезные контакты, дополнительные заметки. Все это может пригодиться потом — не только врачу, но и тебе самому.

По крайней мере, можно понять, когда становилось лучше, когда хуже и что на это влияло.

Лето 2021-го. Операция

Сейчас-то я понимаю, что вела себя неправильно. Надо было настойчивей обращать внимание докторов на то, что лечение никак мне не помогает, что становится только хуже.

Настоять на том, чтобы провели более тщательное обследование, назначили другое лечение. Но… я верила врачам. Во-первых, потому что они — врачи. Они столько лет учились, у них опыт, практика.

Во-вторых — я даже мысли не допускала, что у меня рак.

Как раз в то время на работе начался сложный период, мы подключали новую систему. Чтобы разобраться с ней и все наладить, уходили остатки сил. Дочка-подросток тоже в то время дала прикурить. Ей шел 16-й год, а в это время дети мало обращают внимания на проблемы взрослых, у них они свои, гораздо более важные.

Жизнь шла на автопилоте, все по той же схеме: дом/работа. Только теперь к ней добавились таблетки и почти ушла еда: просто не могла есть. Каждый прием пищи вызывал жуткую боль и рвоту. Пожаловалась на это лечащему гастроэнтерологу: мол, рвет по семь раз в день. Знаете, что мне ответил доктор?! «Ну не пятнадцать же!»

Когда я уже начала терять сознание от слабости, мне провели очередное ФГС. На этот раз специалист взял биопсию более грамотно — так обнаружили клетки новообразования. В августе 2021-го, через 10 месяцев с начала лечения, меня отправили на операцию. Хирурги удалили часть желудка. Ткани, как полагается, отправили на гистологию. Результаты подтвердили онкологию.

Когда врач сказал, что у меня рак, ощущение было — будто я распалась на молекулы. Тело есть, а меня нет. Абсолютная потеря всего, всех жизненных ценностей.

[attention type=red]

Хотя в физическом плане все было хорошо: буквально за пару недель я восстановилась и начала вести почти привычный образ жизни — отдыхала, занималась домом.

[/attention]

Тогда же поняла, что хочу стать волонтером — помогать тем, кто так же, как и я, столкнулся с онкодиагнозом.

Так я попала в общественную благотворительную организацию «Вместе ради жизни» — помогала им, а они помогли мне: онкопсихолог, с которым мне предложили заниматься, собрал меня обратно из молекул в единое тело.

предоставлено 66.RU Мариной Звиринской

Марина Звиринская: «Соня, дочка, сначала не поверила в мой диагноз. Как рассказывала мне потом, думала так: «Ну что может случиться с мамой? Это же мама, она будет всегда — потому что она МАМА». Зато сегодня она моя главная поддержка».

Ноябрь 2021-го. Метастазы

Тогда, после первой операции, я совершила еще одну ошибку. Знаете, сейчас я как никогда понимаю фразу о том, что в жизни у каждого должен быть свой врач. У меня такого не было. Когда меня выписывали из хирургии, в рекомендациях написали, что в течение месяца необходимо пройти химию.

Я, повторюсь, послушный пациент, поэтому пошла в онкодиспансер со всеми бумагами. Их посмотрели и сказали, что химия мне не показана. И снова я поверила врачам — раз говорят не надо, значит, так и есть.

Год жила, привыкая к новому режиму питания, — любимую колбасу сменила на каши и протертые кабачки. Да и вообще погрузилась в вопрос правильной еды.

Узнала, что есть продукты, которые профилактируют рак: зеленый чай, брокколи, лук и чеснок.

А колбаса и шашлык, наоборот, могут способствовать его возникновению — из-за веществ, которые добавляют во все колбасные изделия, из-за соединений, возникающих при жарке.

В ноябре 2021-го прошла плановое УЗИ — обнаружили метастазы. Снова госпитализация, снова операция, и теперь уже однозначная рекомендация: через полтора месяца начать химиотерапию. Но опыт на то и опыт: после второй операции я прочитала всю возможную литературу о своем диагнозе, пообщалась с другими пациентами, врачами.

Все говорили одно: чем скорее после оперативного вмешательства пройти химию, тем лучше. Сразу после выписки решила, что поеду проходить химию в зарубежную клинику, потому что там не надо было ждать. 5 декабря сделали операцию, 11-го числа выписали, а 25 декабря я прошла первый курс химии — в турецкой «Анадолу».

[attention type=green]

Там же выкупила препараты для следующих курсов и вернулась домой, еще 11 курсов проходила уже здесь.

[/attention]предоставлено 66.RU Мариной Звиринской

Марина Звиринская: «Конечно, для лечения понадобились деньги. Пришлось пустить на это все накопления, взять кредит. Соня тоже подключилась к поискам денег: разослала по соцсетям просьбу, люди откликнулись. Потом с помощью неравнодушных людей организовала поэтический вечер в УрФУ — «Стихия добра». Было очень душевно».

2021-2021. Химиотерапия и новая жизнь

Это было очень тяжело. Полгода длилась химиотерапия, и на эти полгода я абсолютно выпала из жизни. Не могла ничего — только лежать. В эти дни я поняла, как важна больным поддержка.

Для дружбы, для окружения такие диагнозы — как лакмусовая бумажка. В моих отношениях с друзьями произошла серьезная перестройка: те, с кем общалась давно, вдруг отстранились, а те, с кем были практически потеряны связи, оказались рядом: чем помочь?

Так происходит по разным причинам. В том числе от растерянности, от того, что у нас нет культуры общения с онкопациентами.

Зато теперь могу дать совет всем, кто столкнется с подобной ситуацией: если вы действительно хотите поддержать человека, никогда не говорите ему «держись», «крепись», «борись» и прочие слова в повелительном наклонении.

Эти императивы вызывают только раздражение: я не хочу держаться, не хочу крепиться. Почему вы меня заставляете это делать? Я хочу ПРОСТО ЖИТЬ. Если вы желаете мне жизни, просто будьте рядом. Это не значит, что меня надо постоянно держать за руку. Я прекрасно понимаю, что у каждого своя жизнь. Но если я буду знать, что в случае чего вы будете рядом – это мне поможет.

Через полгода, когда кончился первый блок химиотерапии, я вернулась к работе. А еще стала ходить на курсы экскурсоводов. Это была моя давняя мечта — проводить экскурсии, рассказывать о Екатеринбурге. За повседневными заботами на мечту не было времени. Онкодиагноз все изменил.

предоставлено 66.RU Мариной Звиринской

Марина Звиринская: «Знаете, я до сих пор не могу принять его. Понимаю, что это есть, но понять и принять — разные вещи. Я не готова умереть в любой момент. Но зато сейчас я гораздо больше готова жить. Жизненные ориентиры поменялись».

Это раньше я «масло гоняла» по каким-то пустяковым вопросам: что обо мне подумают, что скажут. Внешнее. Сейчас единственная ценность — я сама.

Раньше я не могла отказать человеку, выполняла чужие просьбы, невзирая на свое мнение и удобство. Сейчас легко могу отказать, если мне это не нужно.

Стала говорить правду людям, даже если эта правда может их расстроить: если человек мой, он все равно эту правду примет и не откажется от меня.

[attention type=yellow]

Такие простые вещи, но чтобы понять их, понадобилось пережить две операции и двадцать химий. Да, после первого блока был еще один: закончила его несколько месяцев назад. Эта схема оказалась более легкой, я даже не брала больничный — продолжала работать. В августе прошла контрольное ПЭТ-КТ. Все чисто. Надеюсь, так и останется.

[/attention]

предоставлено 66.RU клиникой Анадолу

Партнер материала — турецкий многопрофильный госпиталь «Анадолу», аффилиат американской клиники имени Джонса Хопкинса. МЦ «Анадолу» обладает двумя сертификатами и наградой ESMO (Европейское сообщество медицинской онкологии) и несколькими европейскими и американскими аккредитациями в области онкологии.

В 2021 году по оценке авторитетной независимой организации «Международный альянс по оценке качества медицинского туризма» клиника вошла в топ-3 мировых медцентров для медицинского туризма.
В Екатеринбурге «Анадолу» имеет свое представительство, обратившись в которое пациент может бесплатно получить так называемое «второе врачебное мнение».

Специалисты «Анадолу» в Екатеринбурге сделают перевод необходимых документов и в течение 48 часов предоставят ответ от профессоров клиники.

Источник: https://66.ru/health/news/225247/

Раковая интоксикация — возможная причина смерти онкологических больных

При далеко зашедших стадиях онкологических заболеваний появляются признаки отравления организма — это так называемая раковая интоксикация. Давайте рассмотрим в этой статье, что это такое.

Кратко можно сказать, что это комплекс различных симптомов, обусловленных прогрессированием онкологического процесса и лечением раковых больных. А более подробно вы прочтёте ниже.

Причины раковой интоксикации

Раковые опухоли очень быстро растут, потребляя большое количество протеинов, жиров и сахаров. При этом организм лишается столь важных для него питательных веществ, и происходит его истощение.

На этом фоне опухоль, быстро увеличиваясь в размере, кровоснабжается плохо, так как для неё не успевает формироваться сосудистая сеть. Развивается гипоксия (недостаток кислорода), и раковая ткань начинает отмирать.

Продукты распада весьма токсичны для организма.

Разрушение опухоли происходит и на фоне противоракового лечения — химиотерапии. Иногда процесс распада начинается спустя сутки и больше после специфического воздействия. Распад опухоли может провоцировать и отказ от приёма пищи, что свойственно больным, страдающим онкологическими заболеваниями.

При этом опухоль лишается питательных веществ, и её клетки погибают. Продукты её распада проникают в кровеносное русло. Далее, они разносятся по организму. Происходит его отравление.

Сочетание обменных нарушений в организме с попаданием в кровеносное русло токсичных веществ, определяет развитие такого состояния, как раковая интоксикация.

При распаде опухоли в крови происходят следующие электролитные и обменные нарушения:

• увеличение в крови содержания мочевой кислоты;
• увеличение содержание калия в крови;
• увеличение содержание фосфатов в крови;
• накопление молочной кислоты (лактацидоз);
• снижение содержания кальция в крови.

Мочевая кислота, калий, фосфаты попадают в кровь из разрушенных раковых клеток. Оседание кристаллов мочевой кислоты в канальцах почек может закончиться острой недостаточностью почек. Процесс усугубляет обезвоживание и лактацидоз.

Увеличение уровня фосфатов в крови сопровождается снижением кальция. Такие изменения приводят к повышению нервной возбудимости и судорогам. Фосфат кальция, откладываясь в почках, также провоцирует нарушение почечной функции.

Избыток калия опасен вероятностью сбоя в работе сердца (нарушается ритм), и может закончиться смертью.

[attention type=red]

Продукты метаболизма распадающейся опухоли повреждают мембранные структуры клеток (нормальных) различных органов. Происходит окисление жиров. Образуются опасные частицы – свободные радикалы. За счёт этого у больных, страдающих раком, отмечается склонность к гемолизу (разрушению) эритроцитов, и снижается уровень гемоглобина.

[/attention]

На быстроту развития клиники раковой интоксикации оказывают влияние:

• тяжесть состояния больного;
• интенсивность процесса разрушения опухоли;
• травмы во время операции;
• особенности клинических проявлений ракового заболевания;
• кровопотери;
• присоединение воспаления.

Есть и другие факторы, влияющие на быстроту развития раковой интоксикации, симптомы которой рассмотрим далее.

Симптомы раковой интоксикации

Признаки интоксикации при раке разнообразны и неспецифичны.

Признаки астении

• выраженная общая слабость;
• быстрая утомляемость;
• психические нарушения: апатичность, раздражительность, психическая неустойчивость, депрессия, нарушение сна и прочие.

Внешние изменения

• бледность кожи;
• иктеричность кожи (жёлтый цвет);
• цианоз (синюшный оттенок кожных покровов);
• слизистые оболочки и кожа отличаются сухостью;
• гипергидроз (повышенная потливость);
• снижение веса, вплоть до кахексии (выраженное истощение).

Диспепсические расстройства

• отсутствие аппетита;
• тошнота;
• рвота;
• нарушение стула (запоры).

Существуют и другие признаки интоксикации организма при раке:

• длительная лихорадка;
• головные боли;
• головокружение;
• боли в костях, суставах и мышцах;
• восприимчивость к инфекциям (на фоне сниженного иммунитета);
• анемия;
• аритмии (сбой сердечного ритма);
• склонность к тромбозам.

Лечение раковой интоксикации

Самое главное, что необходимо больному, страдающему запущенной формой рака — это полноценное питание. Продукты должны быть богаты клетчаткой, витаминами, содержать достаточно белков, углеводов и жиров. Необходимо соблюдать питьевой режим. Такие пациенты могут и должны употреблять свои любимые продукты, за редким исключением.

Важен и эмоциональный настрой. Люди, имеющие подобные проблемы со здоровьем, должны быть окружены заботой близких людей.

Объём и интенсивность физической активности зависят от состояния больного.

При раковой интоксикации лечение предусматривает назначение симптоматических средств.

1. Противорвотные препараты: Метоклопрамид, Домперидон. При невозможности приёма препарата внутрь назначаются инъекции.
2. Слабительные средства: Лактулоза, препараты Сенны, Форлакс, касторовое масло, Гутталакс, вазелиновое масло. Бисакодил можно принимать в таблетках или использовать свечи. Можно использовать свечи, содержащие глицерин.
3. Клизмы делают при неэффективности слабительных препаратов. Помимо механического очищения кишечника, клизмы способствуют выведению токсичных веществ и уменьшению интоксикации.
4. Сорбенты (Полисорб, Энтеросгель, Полифепан, активированный уголь).
5. Препараты железа назначают при анемии: Сорбифер Дурулес, Мальтофер, Феррум Лек. При необходимости назначают инъекционные формы препаратов железа или Эритропоэтин.
6. Обезболивающие препараты (НПВС). Некоторые из них эффективно снижают температуру. Это Парацетамол, Нимесулид, Ибупрофен, Кетопрофен и пр.
7. Антиаритмические препараты назначаются врачом.
8. Седативные (успокоительные) препараты: Диазепам, Аминазин или Галоперидол.

Наличие тяжёлых электролитных нарушений — показание для гемодиализа.

Профилактика интоксикации организма при раке

Заниматься профилактикой раковой интоксикации довольно сложно. Необходимо регулярно проводить контроль анализа крови — следить за содержанием электролитов, функцией печени и почек, контролировать уровень гемоглобина и свёртывающую способность крови. Вовремя проводить коррекцию обнаруженных нарушений.

Полноценное питание, употребление жидкости в достаточном объёме, своевременное опорожнение кишечника, контроль состояния сердечной деятельности также помогают замедлять процесс развития раковой интоксикации. Особенно это актуально при проведении специфической терапии рака.

Раковая интоксикация — причина смерти онкологических больных! Осложнениями её являются: недостаточность почек, развивающаяся очень быстро, остановка сердца, тромбоэмболии, инфекционные осложнения, включая сепсис. Такие больные умирают и от крайнего истощения, когда просто перестают функционировать все органы. Поэтому своевременная диагностика раковой интоксикации и коррекция этого состояния помогают продлевать человеческую жизнь.

Источник: https://otravleniya.net/intoksikaciya-iz-za-boleznej/rakovaya-intoksikatsiya.html

Пациентов обрекают на смерть в России

Смерть Дарьи Стариковой из Апатитов, обратившейся к президенту в мае 2021 года, из-за неверно поставленного диагноза — далеко не первый случай в России. По данным «Газеты.

Ru», только в Мурманской области за последние пять лет из-за ложно установленного «остеохондроза», который в итоге оказался онкологией, погибли 150 человек.

После того как врачи все же обнаруживали рак, людям удавалось прожить не больше одного года.

Остеохондроз ставят десяткам россиян

О том, что жительнице Апатитов Дарье Стариковой, скончавшейся 22 мая в НИИ онкологии им. Герцена, неправильно поставили диагноз, стало известно еще в июне 2021 года.

Тогда во время «прямой линии» она рассказала президенту России Владимиру Путину, что перед тем, как диагностировать рак четвертой стадии, ее долго лечили от остеохондроза.

После обращения к главе государства СК признал Старикову потерпевшей и возбудил уголовное дело «О халатности» в отношении медиков апатитско-кировской ЦГБ. На данный момент следствие продолжается.

«В таких случаях есть специальные нормы Уголовного кодекса — точка [после смерти пострадавшего] не ставится. Устанавливаются обстоятельства, наличие или отсутствия дефектов оказания медпомощи. Срок следствия может продлеваться столько, сколько нужно для установления истины», — сообщили следователи.

Для продления жизни Стариковой почти на год применялись самые современные методы лечения онкозаболеваний, проводились консультации с иностранными специалистами.

Тем не менее, не каждый россиянин может попасть под личное наблюдение ведущего онколога страны Андрея Каприна.

Случай девушки из Апатитов — далеко не единичный.

Десятки людей умирают из-за неверно установленного «остеохондроза», который в итоге оказывается онкологией.

Как рассказал «Газете.Ru» журналист Александр Калугин, жертвой неправильной постановки диагноза стал и его тесть Сергей Павлов, который, как и Дарья Старикова, проживал в Мурманской области.

«В январе прошлого года он обратился в мурманскую поликлинику и пожаловался на утомляемость и слабость. В поликлинике взяли анализ крови, который показал падение гемоглобина. Это первый признак возможной раковой болезни.

Но врач отказался продлевать Сергею больничный, прописал витамины, чтобы поднять гемоглобин, а основную причину проблемы искать не стал», — сообщил Калугин.

По его словам, через неделю тестю стало хуже — он поехал на обследование в местную больницу «Севрыба», однако и там врачи не смогли обнаружить болезнь.

«Я звонил министру здравоохранения области Валерию Перетрухину и просил, чтобы тестя на скорой помощи отвезли в больницу и еще раз обследовали. Но он сделал все, чтобы не отвечать на мой звонок. А когда я все-таки дозвонился до него, он на словах пообещал разобраться, но на деле никакой помощи не оказал», — отметил Калугин.

Дальнейшее развитие событий очень похоже на историю Дарьи Стариковой, которую меньше чем через месяц после постановки неверного диагноза «межпозвоночный остеохондроз» госпитализировали с кровотечением.

[attention type=green]

Так, сообщил Калугин, через несколько дней после того, как Павлова выписали из больницы, он снова попал туда на скорой помощи с кровотечением желудка.

[/attention]

Только тогда врачи смогли поставить верный диагноз — рак желудка 4 стадии.

«Несколько лет назад супруга моего тестя умерла от аналогичной болезни в «Севрыбе», поэтому никакого доверия к этой больнице мы уже не испытывали. Мы поехали лечиться в Санкт-Петербург.

Сначала поступили в Александровскую больницу, там врачи, узнав наш диагноз, понимающе сказали «О! Мурманск» и потом рассказали, что со слишком поздно диагностированным раком к ним пациенты из Мурманска поступают пачками», — подчеркнул Калугин.

Родственник пациента отметил, что его тесть перенес три курса химиотерапии. Последний, четвертый курс он прошел в сентябре 2021 года. В апреле 2021 года на 66-м году жизни он скончался. С момента постановки верного диагноза мужчина прожил чуть больше года, как и жительница Апатитов Старикова.

«Все это благодаря врачам в Санкт-Петербурге. Мы им очень благодарны, потому что они со своей стороны сделали все, что могли. Однако специалисты из Мурманска помочь не смогли. И наш случай не единичный. Онкология является проблемой региона. Качество диагностики никакое.

Конечно, после того как Старикова позвонила президенту и сказала, что не только она, но и другие горожане не могут получить нормальную медицинскую помощь, началась массовая истерика и показушные мероприятия с доставкой больных на самолете.

Тем не менее, не каждый онкобольной может себе позволить лечение в другом городе, переезд туда стоит дорого», — отметил собеседник «Газеты.Ru».

По словам Калугина, за последние пять лет в Мурманской области около 150 человек с онкозаболеваниями получили неверный диагноз. Эту цифру, по словам мужчины, ему сообщил на один из высокопоставленных областных врачей. Такие же данные приводит региональное информационное агентство «FlashNord». Сам специалист, на которого ссылается Калугин, отказался отвечать на вопросы «Газеты.Ru».

Калугин еще летом прошлого года написал заявление в СК с требованием возбудить уголовное дело против врача из поликлиники, который поставил неверный диагноз.

«Мы упрашивали его отправить тестя на обследование, но он этого не сделал. На этого врача жалуются многие пациенты. У него всегда все заканчивается выпиской витаминов», — объяснил он.

Ответ от следователей пришел в день смерти Стариковой, 22 мая. Мужчине заявили о возбуждении уголовного дела. Тем не менее, считает Калугин, перспективы у этой истории нет. Как выяснила «Газета.Ru», врач общей практики, против которого было возбуждено дело, на данный момент продолжает работать в мурманской поликлинике.

«Сейчас мы рассматриваем вариант подать иск против правительства Мурманской области, потому что больница подчиняется именно области. Эта оптимизация здравоохранения и приводит к таким результатам», — убежден Калугин.

История повторяется в Свердловской области

Еще одной жертвой неправильно установленного диагноза стала жительница Краснотурьинска Евгения Попова. В октябре 2021 года она начала испытывать боли в области груди и позвоночника, из‐за которых не могла свободно передвигаться.

Женщину направляли от одного врача к другому, делали компьютерную томографию и многочисленные анализы, сообщила ее двоюродная сестра Олеся Желтова в разговоре с «АиФ-Урал».

Местные врачи поставили ей диагноз «остеохондроз» и заявили, что повода для беспокойства нет.

Уплотнения в молочных железах, которые появились у женщины, медики связали с последствиями грудного вскармливания.

Многодетная мать обратилась в онкоотделение городской больницы — там ей провели компьютерную томографию, УЗИ и рентген. Ни одно из исследований не выявило онкологию.

[attention type=yellow]

Состояние Поповой ухудшилось — она значительно потеряла вес и с трудом могла передвигаться. Женщину перевели в клинику Екатеринбурга. Только там врачи диагностировали у нее рак четвертой стадии. Повторная томография выявила множественные метастазы в печени и костях. Опухоль была неоперабельна.

[/attention]

Химиотерапия также исключалась — организм был ослаблен, он мог не выдержать такой нагрузки. Облегчить состояние женщины пытались медикаментами, однако врачи отказывались выписывать их бесплатно без справки об инвалидности.

Родственники пациентки подготовили обращение в Минздрав Свердловской области в связи с неверно поставленным первоначальным диагнозом.

Минздрав запустил проверку. 11 января 2021 года стало известно, что Евгения Попова скончалась. Об этом в фейсбуке сообщила ее подруга Наталья Калинина.

Без матери остались трое ее детей — самому младшему было чуть больше полугода.

На следующий день СК по Свердловской области запустил проверку обстоятельств смерти жительницы города Краснотурьинска. «Проверяется, в полном ли объеме ей оказывали медпомощь, своевременно ли было диагностировано заболевание», — добавили следователи.

«После таких процедур он уже должен бегать»

Житель Петрозаводска Евгений Меккиев в феврале 2014 года в месяц своего 55-летия пожаловался на боли в спине и груди, отдававшие в правое бедро. Врачи Отделенческой клинической больницы, к которой он был прикреплен как сотрудник РЖД, поставили диагноз — обострение остеохондроза.

Мужчине выписали препараты.

По словам его родственников, которые цитирует петрозаводского издание «Daily», через три месяца лекарств было столько, что они не помещались на подоконнике. Тем не менее, врачи продолжали выписывать новые. За пять месяцев после обращения Меккиева в железнодорожную поликлинику его осмотрели несколько специалистов: два разных терапевта, невропатолог, хирург.

Все врачи ставили один диагноз — остеохондроз.

«В поликлинике ему давали больничный на две недели, а потом выписывали. А он просто не мог работать. Коллеги видели, что он не может, и говорили: «Женя, не работай, посиди, мы сделаем». И только врачи словно не замечали, как ему плохо», — рассказывала родственница Меккиева.

Летом 2014 года Евгения на две недели госпитализировали в железнодорожную больницу. Там его лечили от остеохондроза грудного отдела позвоночника и межреберной невралгии.

В день выписки домой на амбулаторное лечение, свидетельствуют данные эпикриза, боль в груди и спине уменьшилась. Однако мужчину начала беспокоить боль под правой лопаткой. Дома мужчина с трудом передвигался, держась за стенки.

На жалобу о сильных болях в ногах невропатолог выписал ему таблетки и крем.

В июле врачей Меккиев посещал через день.

«Врач в Костной клинике ему сказал, что после таких процедур он уже должен бегать. И посоветовал обратиться в неврологическое отделение республиканской больницы.

В больницу мы его вели под руки. Он сам уже не мог идти, он был фактически при смерти.

На платной консультации врач сразу сказал мужу, что у него не неврология», — рассказала родственница Меккиева.

По совету врача мужчина лег на обследование. Рентгенография выявила у него множественные разрушения костей. Специалисты поставили диагноз «множественная миелома», или рак крови, возникающий в костном мозге. Через неделю у Меккиева отказали почки — он начал ходить на регулярные процедуры по очищению крови. Позже он стал проходить курсы химиотерапии: кости перестали разрушаться.

Врачи говорили, что в среднем пациенты с таким диагнозом могут жить шесть лет. Они даже отпускали мужчину домой между курсами химиотерапии. Меккиев пролежал на больничной койке чуть больше года.

В августе 2015 года он подхватил инфекцию, с которой при миеломной болезни организм практически не может справиться.

У пациента развился сепсис внутренних органов, Меккиев впал в кому и через 10 дней умер.

Источник: https://news.rambler.ru/community/39922826-lozhnyy-diagnoz-kak-patsientov-obrekayut-na-smert-ot-raka/

«Полтора года я ходила лысая»: истории женщин, победивших рак груди

О болезни узнала 5 лет назад. Просто заболела грудь. Потерпела, боль поутихла, пошла платно к онкологу-маммологу. Он сказал, что время работает против меня и срочно надо в онкологию. 

Пришла в онкологию, мне там молодой врач-онколог говорит: «Да у вас мастопатия, чего вы волнуетесь, ничего страшного». Спрашивал будем ли пункцию делать, я сказала не знаю, вы же врач, я тоже думала, что мастопатия и никакого рака нет. Медсестра ему тогда сказала взять на всякий случай. Взял. Через три дня прихожу, а он глазки в пол: «У вас вторая стадия рака». 

Меня очень очень быстро прооперировали. Прям очень быстро. Оказалось не вторая стадия, а третья уже. Честно говоря не успела опомнится. Первый шок был конечно. Переживать, что я больная некогда было. Потом у меня завелась внучка, и стало совсем некогда думать об этом. 

Прошла 6 курсов химиотерапии, 24 сеанса лучевой терапии. Полтора года я ходила лысая. Меняла парики. С начальником на работе договорилась, что никто меня спрашивать об этом и напоминать не будет. 

Я спокойно к этому отношусь. Мне кажется, эта болезнь побеждает тех, кто впадает в уныние, начинает жалеть себя. Мне жалеть некогда было. Я для себя разобралась что это, за что это мне.

Не просто так же бог даёт испытания. Я поняла за что, я поняла свою ошибку, которую сделала в этой жизни.

Когда узнаешь такой диагноз, пересматриваешь очень многое: отношение к людям, к окружающим, становишься более лояльным. 

[attention type=red]

На инвалидность собираешь очень большую кучу анализов и справок, приезжаешь привозишь документы, стоишь очередь… Сейчас у меня вторая группа инвалидности. Каждый раз говорят: «ПОКА мы вам оставляем вторую группу». Каждый год прохожу. Вот в этом году мне, наверное, или третью дадут или вообще снимут. Ощущаю, что они группу дают неохотно. За полтора месяца начинаю проходить всё.

[/attention]  

А сейчас я живу  полноценной жизнью, это просто называю «болячкой». Я хожу раз в пол года на обследования, и больше не думаю об этом.

Галина, 60 лет

Про опухоль узнала случайно. Мне до этого ставили фиброзно-кистозную мастопатию, поэтому я регулярно проверяла грудь. Однажды нащупала опухоль. Пошла в больницу, там мне сделали пункцию и анализ показал наличии атипичных клеток – то есть рак.

Сказали, что будут ли делать «высечку» (прим. речь идёт о мастэктомии – удалении молочной железы) будет известно после операции. Я прошла двухгодичное лечение с химиотерапией, таргетную терапию. Химиотерапия – это очень тяжело. И физически и морально: тошнота, слабость, отсутствие аппетита, депрессия…А у кого-то ещё и лучевая терапия бывает.

Как-то раз в онкологическом центре я увидела объявление с приглашением в бассейн для желающих, я позвонила по телефону, девочки-волонтёры мне всё рассказали, и я пошла. С тех пор я обрела много друзей. Друзей по несчастью, так скажем. Мы с ними очень близко общаемся.

У нас бывают поездки, мы уже ездили в Ергаки, сплавлялись по Мане, ходили бесплатно в бассейн два месяца, на йогу. Много очень мероприятий, для нас организуют культурные поездки, билеты в театр, паломнические поездки.С психологами я не общалась – я сама себе психолог.

Вот уже на протяжении семи лет я хожу проверятся. Сейчас уже не принимаю никакие лекарства, стараюсь вести здоровый образ  жизни.  Не всегда получается, но надо стараться. Если так случилось, значит, так должно было случится. Надо подумать почему так случилось, сделать выводы и изменить что-то в своей жизни. Все люди, которые через это прошли поменялись.

Инвалидности у меня нет. Потому что обнаружили на первой стадии. Раньше, еще в 2010 давали с первой стадией. А в 2012, когда меня оперировали – уже нет. Сейчас не дают даже со второй стадией (2А, 2Б).

Ольга, 45 лет

В 2021 году поставили диагноз, мне было 43 года. Я знала, что у меня в груди шишечка. Она была безболезненная, и до этого я много лет  состояла на учёте в онкодиспансере.

У меня позади было двое родов на тот момент, и я думала, что это мастопатия. А в один день я посмотрела на грудь, в ней появилась вмятинка. Я сама врач, так что я поняла, что это онкология, но всё равно тешила себя надеждой, что обойдётся.

Тут же собралась и поехала в платную клинику на УЗИ и маммографию, на приём к онкологу. Он сказал, что 95% – это рак. Я тут же запалкала.

А он меня успокоил тем, что рак полочной железы – самый изученный рак в мире. И ещё тем, что сейчас мы быстро сделаем биопсию, а потом на операцию и пойдёт лечение. А еще он сказал: «Не переживайте, я сам недавно перенёс то же самое».

Плакала я все равно после этого дня два-три. Потом бешеными темпами начала собираться. Быстро прошла обследования и 20 сентября меня прооперировали.

Все конечно жалели, когда узнали об этом. Мне очень помогла психолог в поликлинике. После неё я стала намного воодушевлённей, намного радостней, чем даже до болезни.

За эти два года всё переменилось в моей жизни. Была «высечка» на молочной железе. Потом лучевая терапия. Зарядка после мастектомии – чтобы руку разработать.

[attention type=green]

Самое сложное было – это выйти на работу после четырёхмесячного больничного.  Я стоматолог. У меня рука ещё тряслась., не было уверенности. Спасло то, что одна пациентка меня добивалась.

[/attention]

И я вышла сначала на час к ней, чтобы вылечить зуб. Было тяжело, но руки всё вспомнили, и я вернулась на работу.

Галина, 53 года

В 2015 году я сама сначала обнаружила у себя образование. Врач сначала сказала, что это ерунда и назначила мне гормональное лечение. Я десять дней пролечилась – в результате опухоль увеличилась в два раза. Тогда я быстро побежала на Смоленскую.

Когда мне первый раз делали пункцию, она показала отрицательный результат. Но врачи решили, что новообразование всё равно надо убрать.

Доктор сказала: «Если положительный результат – убираем всё, если отрицательный – идёте и радуетесь жизни дальше». И ты сидишь после операции и ждёшь результатов. Второй анализ уже показал – это рак.

Тогда меня быстро положили на стационар и ещё раз прооперировали.

Стадию определили – 2А. Скорее всего из-за гормонов ситуация ухудшилась. Может, так бы первая стадия была.

У меня сейчас гормональное лечение – ни «химии», ни «лучей» у меня не было. В течение пяти лет я пью таблетки, ставлю уколы, чтобы яичники «отключить».  Самое сложное для меня – это принятие диагноза. Сложно принять себя «обрезанную».

Семье я сразу рассказала, но они, кажется, сначала не поняли. У меня два сына и муж.  Они осознали всё только, когда я вернулась после операции, вот такая.

[attention type=yellow]

У меня есть инвалидность, дали, правда, со второго раза так как у меня работа была физическая. Я машинист башенного крана – мне работать нельзя по профессии, а другого я ничего не умею – 30 лет отработала.

[/attention]

Когда первый раз отправляла документы на комиссию, они мне не дали инвалидность. Мне полгода  оставалось до пенсии. Я спрашиваю: «Как я должна жить?». С работы меня сразу же выгнали.  Просто сказали, что другой работы для меня нет (мне запрещена нагрузка на руку) и инвалиды им не нужны.

Я сейчас сама занимаюсь волонтёрством, у нас целая «гвардия» женщин, с таким опытом.  Хожу в онкоцентр, как равный консультант: разговариваю с женщинами, поддерживаю, раздаю бельё послеоперационное…

flickr.com, pixabay.com

Нашли ошибку в новости? Выделите ее и нажмите Ctrl+Enter.

Источник: https://trk7.ru/news/101750.html